В первое мгновение Себастьяну показалось, что он ослышался.
— Вы мне за информацию платили. — Евдокия выстроила серебряную башенку, а затем смахнула сребни в ридикюль. — А не за содействие…
— Не вранье, — возразила Евдокия, — а реклама…
Аполлон вздохнул и откусил от леденцового петушиного тела половину. Раз говорить не велено, он помолчит, он же ж не просто так, а с пониманием. Вон невестушка нечаянная, хоть и бывшая, хмурится, губу оттопырила, за косу себя дергает, небось печали предается.
— А если вас вводит в сомнение та прошлогодняя история, то смею вам сказать, что я никак в ней не виновный.
— Вы устали? — с надеждой поинтересовался Лихослав.