— Вот и вышло… она-то не знала, что я ушел… в петлю полезла… печально сие.
— Не спасли. Я, наверное, не очень хорошо умею ими распоряжаться… управляющие, которых я нанял, чтобы присматривали за делами…
Женишок покраснел еще более густо и потупился.
— И в этих ожиданиях вы не видите ничего дурного.
Впрочем, та встреча была давней, и ныне пан Зимовит предстал в совершенно ином обличье.
И парчовый халат, коими забит старый шкап. Собственная гавеловская одежонка, купленная в Портновском квартале за пару медней — невзрачная, зато прочная и стирать легко, — ютится в коробке под кроватью. А кровать — в темном углу, за ширмочкой, чтоб видом своим Гавел не смущал старушечьего взора. Взору ней острый. И нюх на деньги… сколько Гавел ни прятал — всегда находила. А найти не сумея, принималась ныть, причитать, скандалить… и, главное, ведь чуяла, когда есть у него сребень-другой в заначке…