Кирилл зябко передернул плечами: каково?! «Такие деньги!» А ведь это всего-то — оклад лейтенанта Красной Армии. Ну, костюм на них можно купить хороший, ну, пожрать от пуза… И все? Вот за это стать предателем?! В голове даже немного мутилось от ярости.
На Ленинградском вокзале его встретил Россохин, и уже через полчаса Новиков сидел в своих апартаментах на втором этаже Осинфбюро. Глеб, усевшийся напротив, выставил на стол новенькие майорские петлицы с одним эмалевым ромбом, раскрытую коробочку с орденом Красного Знамени и бутылку коньяка, на этикетке которого извивались не то грузинские, не то армянские буквы, а на лейбле у горлышка имелись лишь две буквы: «О» и «С».
— Если подвижные группы — то метров триста — двести. А если уже закопались в окопы, то можно стрелять и с пятисот, но попасть — только с оптикой.
— Вы, товарищ Новиков, дали нам все. Но два грузина — старый и молодой… — тут он посмотрел на Берию, который сидел, опустив голову, — почти молодой… оказались двумя баранами. Безмозглыми баранами оказались эти два грузина, товарищ Новиков, а потому не отнеслись со всей ответственностью к тому, что вы нам дали. Решили — ладно, мы уже много знаем, можно быть спокойными.
— Что будет нужно — стучи! — раздался его пьяный голос, а потом забухали тяжелые шаги.
Колыванов не нашелся, что ответить, и только машинально кивнул.