— Понятно, — кивнул Кирилл. — Товарищ Кузьмина, спасибо, можете идти отдыхать… — И, когда Вера вышла, повернулся к Никитиной: — А вы, товарищ Никитина, что скажете?
— Товарищ Сталин. Батарей хватит ещё на пять — восемь часов работы. Потом нужно будет подзарядить.
— Слушай меня внимательно, Оленька. Все, что я сейчас тебе расскажу — государственная тайна, и говорить об этом никому нельзя. Даже самому товарищу Сталину, понятно?
Следом за ним шагал Артем, которого тоже уже давно втянуло в орбиту спецподготовки бойца-диверсанта. Ровесник сводного брата: всей-то разницы — девятнадцать дней! — он был человеком совсем иного склада, нежели порывистый, импульсивный «Красный». Спокойный и обстоятельный Артем старался во всем докопаться до истины, до первопричины. Иногда он казался вялым, даже каким-то заторможенным, но почему-то в поединках частенько брал верх над Василием, которого спецназовцы за глаза прозвали «вспышкой».
— Ходжаев, — голос Новикова звучал почти спокойно. — Что встал столбом? Помогай.
— Сейчас, товарищ майор госбезопасности. — Маленький, подвижный, словно шарик ртути, мужчина лет тридцати подхватил Кирилла под руку и потащил в тонстудию.