Но человек не любовался им. Здание олицетворяло все то, что он ненавидел так долго.
Прыгнул настолько стремительно, что, будь на месте акробата кто-то другой, нападающий, вне всякого сомнения, до него бы дотянулся. Пружина же оттолкнулся от земли носками, сделал сложное сальто назад, подтянул ноги к груди в группировке, чтобы не задеть ими каменную притолоку. Земля была скользкая, да еще и плащ мешал движениям, так что он не стал задерживаться на стопах, скользнул вниз, на еще одну группировку, совершая длинный перекат, разрывая дистанцию.
Шерон понимала, что сойка дает ей дельный совет. Указывающая устала и не выспалась – все ее силы ушли на то, чтобы охранять спутников прошлой ночью. Она чувствовала, как слабость все сильнее и сильнее накатывает на нее, и приняла правильное решение.
Шерон старалась двигаться так, чтобы проход в коридор все время находился перед глазами. Перемещаясь боком, точно краб, добралась до входной двери.
– Мы везучие идиоты, – поправил ее Квинт, останавливаясь возле закрытого колодца. – Корабль из Пограничного ушел в Нимад. Лавиани, судя по словам Шрева, родилась в том городе. Но она из Нимада пришла в Арант. А мы едва отсюда не уехали. Вот только зачем ей возвращаться?