– У указывающих не может быть детей. Она не моя в полном смысле этого слова. Найденыш. Мой муж привез ее с северных ферм. Единственная, кто выжил после зимней лихорадки. Эта болезнь в тот год убила многих.
– Зато теперь ты можешь представить, на что способны были Шестеро и Вэйрэн.
Солнце играло на воде бликами, точно на чешуйках плотвы, длинные водоросли, тенями угадывающиеся в реке, распускались и волновались, точно волосы уин, которых она когда-то видела.
Руки большие, но пальцы слишком изящные и длинные, чтобы Лавиани могла сказать, что человек занимается каким-то тяжелым трудом. Такие могли бы принадлежать художнику или музыканту, если бы этот Тэо был чуть более хрупок.
– А чего мне печалиться, мальчик? Асторэ наивные придурки, раз поверили таким, как мы. Еще смешнее то, что теперь у нас почитают не Семерых, а Шестерых. Тех, кто не жертвовал собой, а хитростью завладел чужими знаниями и избавился от собственных создателей. После этого еще кто-то смеет говорить мне о человеколюбии!
Она не любила лес и не понимала его. Его приглушенный свет, шепот в кронах деревьев, крики птиц, растянутую над тропинками невидимую паутину, неприятно касающуюся лица, тяжелый запах гнилой листвы, нудный комариный зов. Это был чуждый мир для того, кто всю свою жизнь провел в городах юга.