– Этим их не убьешь, – не выдержала Лавиани, прислушивающаяся к разговору. – Поверь моему опыту.
Она поискала глазами бутылку, но не нашла ее – видно, та упала вниз, – подобрала ставшие бесполезными костяшки, спрятала их в сумку и преодолела еще три витка до застекленной давно немытым стеклом круговой площадки.
– Ты нанял нас в конце зимы, в Лавеге. За такой срок никто не становится семьей, особенно когда родственников то и дело обманывают. – Тэо сложил руки на груди. – И да, нам важно выступать и радовать публику. Но наша работа ничем не отличается от любой другой. За нее следует платить, Малло. Возможно, спиртовые уроды тебе об этом не рассказывали. Так послушай меня. Никто не будет корячиться, рисковать жизнью и здоровьем ради пустого удовольствия. Наш труд стоит денег. Научись его ценить или отправляйся к Скованному. Больше мы не станем работать на тебя бесплатно.
– Может, вина? – участливо поинтересовался господин Эрбет. – А то ты как-то побледнел.
Лагерь встретил его догорающим костром и двумя мертвыми мэлгами. От них несло смрадом, и он с неприятным удивлением увидел, как быстро разлагаются тела тех, кто много поколений назад был людьми.
Акробат лишь всхлипнул, оглушенный болью, которой до этого никогда не чувствовал.