– Нет! – с отчаянием крикнула та. – Нет! Они нужны мне! Я всю жизнь прожила на Летосе и не знаю большого мира. Мне понадобится помощь! А тебе ни к чему их жизни.
– Вся эта артистическая мразь годна лишь для увеселения черни. Воры, убийцы и жулики. Я говорил тебе, Ринстер, нельзя было отпускать цирк. Они могли что-то знать!
– Нет, господин, – ответил Хенрин и охнул, получив от здоровяка неожиданную затрещину.
Надежд у сойки было немного, но дом, который в детстве она считала своим, уцелел. Фонаря на нем не висело. Вполне ожидаемо. Те, кто когда-то был ее семьей, давно отправились на ту сторону.
Уины появились точно из ниоткуда. Четверо закружили вокруг сойки, затем одна из них подплыла ближе, и Лавиани вспомнила лицо из своего детства и из своих кошмаров. Большие, круглые глаза, маленький рот и две широкие щели вместо носа на гладком, лишенном возраста лице.
Сквозь разрывы свинцовых облаков впервые проглянуло солнце, и мир на какое-то время расцвел красками, словно невидимый художник перестал лениться и взялся за дело, проведя яркой кистью по серому цвету. В воде появились темно-синие блики, земля стала золотисто-оранжевой, вспыхнула слюда в пурпурных скалах, а деревья больше не казались такими мрачными, окрасившись желтым туманом увядающей листвы.