Несколько раз плач прерывался, а затем и вовсе затих. Шерон начала спускаться по мокрым ступеням, сжимая побелевшими пальцами стальной стилос, и очутилась в зале с наклонным полом, словно по нему ударил огромный молот. Значительная часть помещения была затоплена. Дождевая вода, скопившаяся небольшим озерцом, из которого торчали колонны, покрытые потрескавшейся бирюзовой глазурью, казалась темной, словно пролитые чернила.