– И в кого же мне стоит войти? В тебя? Или, быть может, в ту чудесную толстуху, что кормила тебя столь аппетитным завтраком? – Он мотнул головой в сторону того места, где этот завтрак теперь остался. – Тебе бы понравилось, если бы я был в ее теле, а?
– Дыма не будет, но пламя мне нужно, – настойчиво повторила Шерон. – Чтобы я могла знать, если нечто окажется рядом.
Голоса он слышал сквозь вязкий гул. Те искажались, двоились, троились, изменялись до неузнаваемости, и слова теряли смысл. Смущали его своей странностью, как смущает эхо напуганного путника, застигнутого врасплох ночью на забытой всеми дороге.
– Пища овец годится и людям, – сказала она акробату. – Ну, во всяком случае, я очень на это рассчитываю.
– Раз ты так говоришь, – пожал он плечами.
Это было не ее. Все последнее время она просто хотела вернуться туда, где родилась. Оставить прошлое позади. Увидеть дом, который почти забыла. И вот теперь ее постигло разочарование.