Через дыру, выжженную в стене, лился свет – горизонтальное сияющее копье, в котором медленно кружились снежинки, появляясь из ниоткуда и исчезая в никуда.
– Ну уж нет. Ни песчинки не возьму из проклятого города.
– Мы должны верить в хорошее. Отчаиваться значит проиграть. Мой учитель говорит – отчаяние и страх, это каменные башмаки, которые утянут тебя на ту сторону. А там нет ничего, кроме шауттов и смерти.
Стихия бесновалась и ревела, пожирая все остальные звуки. Кувалды били в скалы, уины выли вместе с ветром, и девушка старалась не смотреть туда, где хрипели от ярости свирепые волны. Озлобленное море пугало даже того, кто жил с ним бок о бок целую жизнь.
Темной магией, если уж быть совсем точным. Тэо слышал рассказы о человеке, откопавшем старый фонарь, а затем из него появились тени, убившие всю деревню. Или о купце, везшем редкую бутылку вина, ощутившем жажду, вскрывшем пробку и выпустившем зимнюю стужу – мор, который шестьсот лет назад выкосил половину Фихшейза. Не говоря уже о таких мелочах, как блюдце в одной антикварной лавке, которое в один не слишком прекрасный день взорвалось, убив осколками посетителей и продавца.
Акробат боролся, напрягая мышцы, одновременно с обоими, каждый из которых был тяжелее его, справиться не смог. Ему оставалось лишь рычать от ярости и отчаяния, точно загнанному в ловушку зверю, видя мерзкую ухмылочку благородного ублюдка, сидевшего напротив.