— Нет. Я и так уже слишком задержался. У меня дома столько всего накопилось…
Проводив друзей, я некоторое время сидел у камина и думал о том, что уже успел сделать в этом времени. Не так уж и мало, если разобраться. Одно только то, что официальная статистика выдала за прошлый год цифру в четыреста девяносто грамотных на тысячу населения, уже оправдывало мое пребывание здесь. Причем по русскому населению (вернее, по тем, кто считал русский язык родным и предпочитал общаться именно на нем, вне зависимости от формальной принадлежности к какой-либо национальности) этот показатель был еще выше. Общеимперские цифры тянули вниз Средняя Азия и Кавказ. Ранее к ним еще присоединялась Сибирь, в которую, вследствие малочисленности населения, автоматом включался и Дальний Восток, но за последние два года структура населения и там, и там из-за прибытия значительного числа переселенцев существенно изменилась. Чему, кстати, очень поспособствовали засуха и голод нынешнего года, охватившие Поволжье и южные губернии. Переселенцы, уже «распробовавшие» школы дома, добравшись до места, довольно быстро начали заваливать Столыпина прошениями об открытии оных. И Петр Аркадьевич активно способствовал этому. Поэтому цифры по Сибири и включенному в нее Дальнему Востоку сейчас, благодаря неустанной деятельности Столыпина, почти сравнялись с общеимперскими. Хотя от центральных губерний пока еще отставали.
Так что Сахалин я приказал не защищать. Вернее, не удерживать и ограничиться партизанскими действиями. В итоге японский десант сумел выполнить свою задачу и лишить нас сахалинской нефти. На целых три месяца. А поставок и на куда больший срок — вряд ли следовало ожидать, что японцы не воспользуются моментом и не разрушат всю нашу нефтедобывающую инфраструктуру. Ну да ничего страшного. Восстановим. Тем более что на русском флоте это почти никак не отразилось. Вследствие того что японский флот почитай покинул морские просторы, нашему стали доступны оба нефтехранилища — и порт-артурское, и владивостокское, доступ к которым, благодаря наличию у нас тут аж трех мощных ледоколов, был свободен круглый год. Ну а теперь настало время вернуть себе Сахалин.
Переговоры с рейхсканцлером у нас шли трудно. Теобальд то пытался купить меня, обещая, что немецкое правительство возьмет на себя все мои долги немецким банкам, то шантажировал раскрытием информации о том, почему русский премьер-министр пошел на резкое сокращение вооруженных сил во время прошлых переговоров. Я же с милой улыбкой отбивал все его наезды. У меня не было никакой необходимости в том, чтобы немцы отдавали за меня мои же кредиты. Наоборот, согласие на это было бы моей крупнейшей ошибкой, ибо в данный момент немцам просто нечем было меня шантажировать. Единственное, что они могли бы мне предъявить, — это странное совпадение сроков заключения прошлого соглашения и выдачи мне кредита. Но это был далеко не первый кредит, который я получал в иностранных банках. Что же касается сокращений, предусмотренных соглашением, то, как бы этого ни хотелось господину фон Бетман-Гольвегу, все они были проведены в полном соответствии с планами, разработанными Генеральным штабом задолго до того, как мы с господином рейхсканцлером пришли к неким соглашениям.
На этот раз фуражка, которую подал мне старший смены моих телохранителей, с некоторых пор сопровождавших меня постоянно, у меня не слетела. Потому что я последовал примеру Старжевского и придержал ее рукой.