Впрочем, тех местных, кто осел на подворьях, инородцами уже и не считали. Ибо действительно укрепиться и начать развиваться смогли только те, кто не только приобрел навыки культурного хозяйствования, но и в достаточной мере освоил русский язык, поскольку без этого наличие ссудной кассы под боком и доступность агрономов, фельдшеров, строительных артелей были бесполезны. Потому у местных, стремившихся преумножить свое благосостояние, образовалась бешеная мотивация к изучению русского языка и в итоге — к обучению своих детей в школах, которые здесь сплошь были русскими. А если человек говорит по-русски, думает по-русски, воспитан по-русски и чувствует себя комфортно именно в рамках русской культуры, то он не кто иной, как русский. А что разрез глаз или цвет кожи слегка другой — так генетическое разнообразие еще никому не помешало…
— Да, ваше величество, и страна, и, что более печально, армия к войне пока еще не готовы.
Все началось с того, что Канареев и Кац вошли в мой кабинет в сопровождении высокого человека с курчавыми черными волосами и смуглой кожей, что вкупе явственно свидетельствовало об его итальянских корнях. Я окинул его холодным взглядом, но он в ответ только ухмыльнулся. Что ж, нервы у него крепкие. Это неплохо. Деловая хватка, по свидетельству Канареева и Каца, также вызывает уважение. Что же касается жадности и беспринципности… для того дела, в которое я собирался его запрячь, это, скорее, положительные качества.
Авторитет России в настоящий момент был очень высок. Это до войны кое-кто из наиболее известных ученых мог себе позволить покривить губы в ответ на предложение поработать в России, а сейчас даже самые именитые считали честью такое предложение получить. Ну а условий, которые я обеспечил в своем Русском физическом институте, ни один университет мира создать не мог. И место живописнейшее — куда там Швейцарии, и оборудование для исследований — ну что только душа пожелает, и университет рядышком, так что и студентов море. Более того, раз в год можешь отправиться в любой университет России, прочитать несколько лекций, пообщаться со студентами и троих самых толковых привезти к себе на полное обеспечение — будут у тебя в лаборатории трудиться и в местном университете доучиваться. А какие мастерские под боком! Черта лысого сделают — только скажи. И ведь что самое интересное: большинство немецких ученых тоже сюда, в Россию, поехали бы в той истории, которую я знал, не рухни мы тогда в революцию и гражданскую войну. Даже без подобных преференций поехали бы — уж больно грустно и голодно у них тогда в Германии было. Нет же — господа большевики и здесь нагадили…
— Но позвольте, мой друг, зачем мне ваш патент? В конце концов, сколько мне понадобится ваших картечниц для охраны поместья? Пять, десять? Я закажу их вам… — Тут я запнулся и, пожав плечами, добавил: — Конечно же после того, как ваше изобретение станет более надежным. С той надежностью, которая имеется у него сейчас, картечницы Нордфельда, право, будут предпочтительнее.