Кстати, именно в Порт-Артуре, начало меняться его отношение к великому князю Алексею Александровичу. До сих пор Константин, как почти любой молодой человек, выросший в столице и исповедовавший прогрессивные убеждения, относился к генерал-адмиралу не очень положительно. Нет, как и любой здравомыслящий и образованный человек, он приветствовал усилия Алексея Романова по промышленному развитию страны, а также его стремление увеличить число образованных людей и открыть широкий доступ к получению высшего образования детям из малоимущих семей. Но этого было мало. Гигантское состояние великого князя и его близость с императором предоставляли ему такие возможности, которые Алексей Александрович, по единодушному убеждению всех прогрессивно мыслящих людей страны, не использовал и на треть! А какие слухи ходили о том, что он вытворял в своей так называемой «вотчине»? Да там царило настоящее Средневековье, со всеми положенными этому дремучему времени атрибутами — от права первой ночи до крепостного права. Причем крестьяне там были так запуганы, что, стоило кому-то хотя бы намекнуть на нечто подобное, они тут же хватались за дубье… Во всяком случае, Стива Янковский, царь и бог их молодежного кружка, поэт, жуир и бонвиван, однажды даже дравшийся на дуэли, рассказывал об этом со всей уверенностью…
— Так она же еще в наследство-то не вступила, — удивился Борис.
Николаи, которого уложили на ковер и начали сноровисто связывать, повернул голову и, скосив глаза, посмотрел на говорившего. В принципе он уже догадался, кто это. Откуда еще здесь мог взяться русский, как не из соседнего номера? Что и подтвердилось. Связал майора один из тех, кого он вывез из лагеря для военнопленных. Но куда делись турецкие караульные? Вальтер зло скрипнул зубами.
— Господа, наши демократические управители довели страну до ручки. У людей нет работы и нет возможности заработать себе и детям на кусок хлеба. Многие предприятия останавливаются, людей выбрасывают на улицу. Как можно в такой ситуации просто сидеть на деньгах? Конечно, мы будем продолжать. — Я говорил негромко, сберегая горло — оно с утра слегка побаливало…
Кстати, венгры и славяне вернулись на родину не с пустыми руками. Как я уже упоминал, каждому из пленных была положена зарплата, не слишком, впрочем, большая, к тому же из нее вычитались деньги на кормежку, одежду, обувь и, естественно, охрану. Но минимум рублей по пять-семь в месяц выходило, и восемьдесят процентов этих средств они могли потратить в лагерной лавке на курево, предметы гигиены или выпивку. Последняя пользовалась популярностью, хотя стоила она там немерено. А поскольку двадцать процентов от зарплаты тратить запрещалось, за время плена у них скопилось рублей по десять; у некоторых же из тех, кто работал с лета 1914-го, попав в плен во время Галицийского сражения, вообще набралось под сотню. И эти деньги были им выплачены. Более того, мы провели еще один ход конем, сделав так, что каждый из отпущенных домой пленных получил по одной золотой монете достоинством от пяти рублей, а многие и по червонцу, хотя в отличие от той истории, что здесь знал только я, официально обмен ассигнаций на золото у нас приостановлен не был, но в действительности с начала 1915 года золото из обращения активно изымалось… Так что после возвращения домой по всем новообразованным государствам пошли дикие слухи, в которых Российская империя представлялась настоящей землей обетованной. Ну как же, там даже пленным платят за работу, причем золотом! У славянской и венгерской молодежи появилась в жизни великая мечта — уехать на заработки в Россию. А то и переехать туда насовсем…