Лиля крепилась до последнего, пока Иртон не скрылся из глаз. А потом ушла в каюту. И согнулась над тазиком.
И Ганц еще о многом умалчивал. Ни к чему рассказывать ни о лекарях, ни о том, как графиня сама перевязывала раны, ни о ханганах, ни о том, что вирмане скорее друзья, чем наемники…
А в глазах читалось отчетливое «Мои люди…» И прав ведь. Если командир относится к людям как к грязи — недолго он пробудет в командирах. А значит…
М-да. Недооценила она свое влияние. Но что же делать теперь, что делать?
Лиля была полностью согласна. Особенно в последнем пункте. Не хватало еще, чтобы барона горохом оплевали. Черт ее дернул рассказать детям про духовые трубки!
Лиля мгновенно вскинулась. Как ни крути — Лонс ее человек. И она будет защищать его.