Благодарно кивнув, переместился в кружилинский закуток, где опять принялся за лицезрение Аленкиной мордашки. Блин, я уже забывать начал, какая она у меня красивая! В конце концов, поставив фото возле лампы и периодически поглядывая на него, начал перечитывать письмо.
Пройдя метров пятьдесят и встретив по пути еще одно ответвление, которое оказалось заваленным, мы, следуя изгибу хода, неожиданно вышли в большой зал. Помещение метров пятнадцать на пятнадцать со множеством колонн и каких-то ниш по стенам. Но это я потом заметил. Вначале же, буквально на входе, в лицо пахнуло свежим воздухом. В тех коридорах, где мы шли до этого, атмосфера была спертая и душная, а здесь ощущался сквознячок.
М-да… «всего»… Серега как будто забыл, что такое ночной бой. Хотя правильно размещенные «максимы» с запасом патронов и воды могут полк остановить. Но вот ночью… Что пулеметчики в темноте смогут увидеть? Ночных прицелов — кот наплакал. То есть они существуют, но как-то все больше на танках. Даже наша группа две жалкие «Совы» с боем выдирала. А ведь с ними надо еще уметь работать…
— На месяц вам эта епитимья. Потом живите как получится.
— Обыкновенный. Я, например, вовсе не собираюсь постоянно спать в одолженной кровати и приказываю, чтобы, когда ты меня опять пригласишь в гости, в квартире была нормальная обстановка! Хотя… мне кажется, очень скоро твое жилище полностью преобразится, хочешь ты этого или нет!
— Понятно… Чай будешь, а то что-то в горле пересохло?