В забегаловке под вывеской «Биржа Труда» в преддверии Восьмого марта было на редкость немноголюдно. В закутке, рядом с покрытым пылью синтезатором, с микрофоном в руке примостился маленький ос по имени Свая, чья специфическая поэзия не пользовалась спросом даже среди его сородичей.
— Узурпаторы! Это за мной, — тихонько простонал Мурций.
— А вот и не угадал — чай! — Барабаш нажал кнопку интеркома и бросил несколько слов.
— Па, а тебе тетя Леля очень нравится? — серьезно спросила Марина, стирая со щек грязным кулачком последние слезы.
— Возможно. Мои аналитики сейчас выясняют, что они намерены делать. Я почти уверен, что они и не подозревают, что попало им в руки.
Что-то я отвлекся. Есть у меня склонность к словоблудию, и ребята мне постоянно об этом напоминают. Приходится сдерживаться, говорить поменьше, зато на бумаге я могу написать все, что захочу! Как сочту нужным, так и буду рассказывать!