— А если нет? Если у поляков есть какой-то неизвестный нам козырь и они все-таки каким-то образом сюда доберутся к сроку? Тогда отсутствие разведчиков в том блиндаже может сорвать задуманную операцию. Поэтому у вас задача остается прежней — наблюдение. Тем более наверху принято решение оставить все как есть и ждать. Так что планы не меняются. Ни для нас, ни для тебя. Понял?
— Ладно, проехали. А теперь объясни, почему поступили именно так.
— Вы уж, товарищи, извините, но никак не получится. Нам еще возвращаться часа три, а завтра по плану — посещение Кремля, где все должны быть как огурчики.
Зато позже, когда мы вылезли почти возле речки, аж голова закружилась от чистого воздуха. Проскочив вдоль берега, густо заросшего кустами, дошли до развалин старого двухэтажного дома, в подвале которого и встали на запланированную дневку. Блин! Все хорошо, о сменной одежде мы заранее позаботились. Но вот об обуви… Снятые сапоги стояли в дальнем углу подвала и мощным амбре отгоняли не только летающих насекомых, но также мелкую и крупную живность. Крупную, это в смысле меня и Пучкова. Стараясь держаться подальше от источника вони, еще раз осмотрели заныканное заранее в этом же подвале оружие, после чего завалились отдыхать. Если в городе, наверху, и была какая-то суета (а она точно была), то все прошло мимо нас, не потревожив. А ночью мы почти спокойно прошли на точку встречи с остальными. Хотя количество патрулей было просто запредельным, но выскользнуть с окраины Харькова особого труда не составило.
— Фу-у-у-х… — Шах еще раз выдохнул, передернулся и, пригладив вставшие дыбом волосы, жалобно попросил: — Командир, ты больше так не делай. Я подумал, у тебя желудок изо рта вылезает… Мля…
— Епрст! Что ты меня постоянно «гражданином» обзываешь? Или ты — тертый зэчара и до войны на зоне чалился, оттуда привычка пошла?