— Мы предполагали что-то в этом роде. Конечно, жалко, что вы, Илья Иванович, не можете точно назвать место и время наступления, но ведь помимо потусторонних сил, как вы правильно заметили, у нас еще есть агентурная и войсковая разведка.
— Да, я Илья Старинов. А мы что, раньше знакомы были? Что-то не припомню…
— А что случилось-то? И если вы о том, что ночью с генеральской эмки свистнули ящик сгущенки, то сразу говорю — это не я. Да и ящик на благое дело пошел, в детский дом, что сейчас в школе расположился. Но все равно — это не я.
— Да ну? А как же быть с толпами агентов гестапо? Сами же говорили, что их тут просто немерено?
Йоп! Пока я предавался радостным вычислениям тактических планов противника, мой объект пропал. Мля, ведь только что видел, как он впереди мелькает, периодически появляясь из-за деревьев, и тут вдруг исчез! Почувствовав, как холодные мурашки величиной с кулак пробежали вдоль позвоночника, я взмахом руки подозвал Гека и, судорожно вырвав у него из рук автомат, приник к «ночнику». Вот сука! Нету!
Четвертый Украинский фронт, выведенный из резерва, ударил с юга, а Первый и Второй Белорусские — с севера. Ох и мясорубка там была, особенно в городах, за которые немцы зубами цеплялись. К сорок четвертому году тех же гранатометов в вермахте стало просто немерено, поэтому в условиях городских боев фрицы с успехом компенсировали ими свою нехватку тяжелой техники.