— Внешние повреждения? — спросил я, глядя на глухие, без единого окна вагоны с облезлыми бортами, которые пестрели многочисленными царапинами, сколами и вмятинами.
— Слушай меня внимательно и не перебивай, — заявил я. — И не вздумай издавать удивленных возгласов. Понял?
— Предлагаю дождаться результатов баллистической экспертизы.
Я попробовал пошевелить распухшими пальцами, особо в этом не преуспел, с досады закурил и уставился на огонек сигареты, словно один его вид мог вогнать меня в ступор или наоборот — погрузить в неподвижность остальной мир. Но нет, разумеется. Небесный механизм не сбился ни на миг, и закралось подозрение, что рывок на крыше выжег все попавшее в меня с инъекцией лишнее время. По крайней мере, именно с того самого момента не замечал за собой никаких странностей. Оно и к лучшему, наверное.
«Пистолет. Гравировка. Эксклюзив», — всплыли в голове три слова.
— Виктор, ты не понимаешь, в какое положение ставишь меня!