Император лежал в своем шатре, окруженный Вольными. Рядом на низкой скамеечке сидел испуганный лекарь – самый обычный легионный лекарь из тех, что перевязывают незначительные раны, ради которых солдату стыдно обращаться к настоящему волшебнику.
Легионер тотчас свалился, получив прямо в лицо удар лоскутом зеленого пламени, но свое дело он сделал.
Насколько Клара могла припомнить, ночной Мельин никогда не отличался спокойствием и умиротворенностью. И хотя волшебница редко бывала здесь, о катакомбах, вполне пригодных для развлечения боевого мага се ранга, она, конечно же, слышала. Как и о веселых кварталах Черного Города, куда, случалось, заглядывали даже се товарищи по Гильдии.
– Отчего же? – изящно удивился ее собеседник. – По-моему, наоборот. Ты поняла, что война с нами будет жестокой и кровавой. Ты поняла это очень хорошо, куда лучше, чем в первый раз. Тогда ты была ослеплена гневом, тебя унизили, взяли в плен, связали. Я понимаю – оглушить ударом из-за угла и скрутить можно любого силача. Каждый может оказаться в плену. Унижение и другие чувства могут плохо влиять на способность трезво мыслить. Поэтому мы решили поговорить с тобой здесь. Не подвергать тебя разоружению… Я правильно выражаюсь?
Сеамни Оэктаканн не ответила. Просто пошла прямо на Императора, нацелив Деревянный Меч ему в грудь.
Она осмотрела меч. Конечно, кое-какие следы ядовитая кровь оставила. Тави поудобнее устроилась на обломке саркофага, достала из мешка правильный камень и принялась за работу.