— Нет, я ему помог перед смертью, он в канаву свалился, кашлял кровью. Все Лёшей меня называл.
— Толя, знаешь, думаю, что в магазин я и сам схожу, заодно прогуляюсь и осмотрюсь.
— Я тебя сегодня видел. Ехал по светской, где Гастроном, смотрю, ты идешь. Кричу-кричу, ты на меня как-то затравлено посмотрел и шмыг в подворотню.
— Как? — поинтересовался я, сделав характерное движение пальцами. Этот жест в Союзе был мало распространён, но сторож меня понял.
Что можно сказать? Первая неделя была самая тяжелая. Тут что ни говори, но нужно сказать спасибо, всем 'моим' родственникам со стороны матери. Они расписали дни по дежурствам и с какой-то даже манией приходили и заботились обо мне. Сам я детдомовский, и для меня все это было странным. Я еще не раз не видел столько любви и нежности к себе от столь разных людей. Даже довольно молодая на фоне остальных двадцатисемилетняя Серафима ничуть не стесняясь мыла меня и подтирала, если у меня случалась 'неожиданность' с взбунтовавшимся желудком.
Пока родственники визуально изучали дом, я проверил, как закрыты ворота и в калитке столкнулся с Тамарой Николаевной.