– Много, госпожа. В моем мире совершенно иная кухня.
Касиния проскользнула в дверь и склонилась у порога.
– Доставлены в храм, умыты, умащены и приготовлены к церемонии.
– Не знаю, что пообещала Октавия претору, но та вознамерилась опорочить Игрра. Его вывели на арену амфитеатра, где раздели, будто раба, и Клавдия произнесла речь, в которой выставила Игрра жадным эгоистом, не желающим служить Роме. Говорить она умеет, амфитеатр готовился осудить пришлого. Ты смогла бы вынести подобное унижение?
– Ладно! – сказал он, оценив устремленные на него взгляды. – Сейчас сделаю массаж еще одной, остальные пусть записываются. Прием вечером и строго по очереди, – он засмеялся.
Когда Август прочитал письма от дочери, у него даже руки затряслись.