– Ладно, – сказал, придя в себя. – Чтобы без обид, каждой по разу. Вечером, по одной. Идет?
– «Фармацевта» его переуступили. Все законно.
Игрр пел, прикрыв глаза, и у Эдиты, хотя и слышала не в первый раз, повлажнели глаза. Как-то она спросила пришлого: о чем его песня? Тот рассказал. Эдита едва удержалась от слез. Такое горе! Неудивительно, что пришлый грустит. В Роме так не принято. Здесь даже последняя нищенка старается выглядеть весело: Богиня-воительница любит удачливых. А вот пришлый не стесняется. И почему-то так хочется его пожалеть…
– Зачем его вообще пустили? – спросил сердито.
– Тебе дают лекарство, три дня в лихорадке, и выздоравливаешь. Можно любить женщин, но детей не будет.
– Опасаюсь! – улыбнулся он. Надо же! Какой стеснительный!