Когда-то очень давно она позволяла себе думать о де Гире так: «мой Франц». Очень давно. Меньше двух месяцев назад. В прошлой жизни. В прошлой, счастливой жизни. Но почему это обращение возникло сейчас?
— Вот такая история, — грустно закончил Ираклий и печально посмотрел на рюмку ликера, стоявшую перед ним.
И Майла не смогла сдержать долгий, полный любви и нежности стон.
Справа от наемника бесшумно появилась крыса.
— Слышь, уйбуй, а если Иголка правильно говорит? Типа, подумать бы надо.
Но Майла все еще держала ладонь на камне, и уже через мгновение, со следующим вздохом Земли, уловила биение родного сердца.