— Мне, конечно, умственный труд предпочтительней был бы, — набравшись наглости, попросил я.
— Никак. Мочить их надо. И меньше думать в роковые моменты. Как сказал Шекспир: «Так трусами нас делает раздумье, и так решимости природный цвет хиреет под налётом мысли бледным, и начинанья, взнёсшиеся мощно, сворачивая в сторону свой ход, теряют имя действия».
— Конечно, пишут, и хорошо порой пишут, — он охотно согласился, с полной готовностью. — Да кто их читает? Ведь мы моделируем устойчивый тренд! Культуру, если хотите! А на нормальное спроса нет, значит, и тренда нет.
— Товарищ Гунов, подходите смелей! — крикнул от стола Елисей Палыч. — Или вы против своего участия в новом деле?
— Тогда расскажи, куда мы попали и что теперь делать будем, если по линиям гамумка бегает… Вкратце. И о планах. Кстати, а о какой «дэшке» ты упоминал в донесении?
— Что может быть прелестного в заброшенном городе, Бастер?