— Изыщем что-нибудь для хорошего человека. Есть револьвер «наган», самовзвод, — наконец выдохнул продавец, стараясь подбавить в голос решительности. — Знаменитая вещь, вечная!
— С моё Зону потопчи, Гунн, тоже пройдёшь. Идите как шли, верное дело.
Надо проглотить… Запомнить и потом вызнать, кто это придумал. Колоссальное слово! И Арбузу его на стол, жирными заглавными буквами. В коллекцию! Пусть будет.
— О це дило! Тай пойдёмте ж у хату! Зеленин, смотри там в оба, я занят!
Даже на вид тяжёлый. Кривой, огромный, с какими-то зубьями по бокам.
Сдал я всё сырьё, кроме одного кубика, оставленного при себе, как талисман — на удачу, и как средство аварийного платежа. Подписал бумаги «паркером», завёл депозит, отдал личную карточку на сканирование, расписался десять раз, получил симпатичную чековую книжечку зелёного цвета, после чего мы с Полкашом намахнули по VIP-клиентскому стаканчику односолодового вискаря — а как же, всегда так пишут, осторожно пожали мощную руку банкира-уголовника и, чрезвычайно довольные собой и ситуацией, вышли на пустую улицу.