— Он не мужчина, — сдерживая смех, ответил Ян. — Он когда-то был им.
— Иржик! — Парень хлопнул меня по плечу. — Ты это… Если что, ну если совсем все плохо, то я…
Глаза парня тут же словно остекленели, он тоже выпрямился на стуле, глядя перед собой невидящим взором.
Не хочу! Не хочу вспоминать! Не могу даже думать об этом! И надеюсь, никогда мне не придется снова лишать кого-либо жизни, даже спасая свою собственную. У меня новая жизнь на новом месте и в новом окружении. Никто больше не пытается меня похищать, никто у меня на глазах не перерезает горло хорошему веселому парню, который два года был моим охранником. И я не хочу и не могу вынести мысли о том, что мои руки снова будут в крови. Пусть даже это была кровь того, кто перебил мою охрану и угрожал найти и прирезать мою подругу, если я сейчас же не заткнусь и не позволю себя увезти.
— Заплетите сложную пышную косу и украсьте ее цветами. Но чтобы на голове не было никаких шпилек.
— Нет-нет, Себастьян, я отказа не принимаю. Ты что? Меня же родители за эти двое суток чуть до смерти не затискали. Еще немного такой отеческой любви — и я снова подамся в бега. Это будет на твоей совести, так и знай. А я маме уже сказал, что поживу у тебя. Она поругалась, а потом ничего, даже пожертвовала немного одежды для Иржи на первое время. Только взяла обещание, что, когда мы отправимся за покупками, возьмем ее с собой. Или тебя… Но я лучше тебя возьму, чем ее, она ведь ужасна в этом вопросе…