Я перекурил, поежился от холодного осеннего ветра, получил кленовым листом по носу и полез в капсулу.
— Фаттах, а тут респаун у скелетов какой? — пропыхтел я.
— В ночь? — недовольно надула губы Вика. — Раньше ты по ночам не играл!
— Лэрд Хейген, — вдруг вытянулся в струнку рыцарь. — Я, Герберт фон Остин, рад приветствовать вас в резиденции ордена Плачущей Богини в славном вольном городе Эйген.
— Чаша памяти, предмет из наследия ушедших богов.
— Футбольное поле представляешь? — глянул на него Фаттах. — Вот четыре таких. И на каждом метре кто-то кого-то режет.