«Добро пожаловать в Мейконг, столицу Южных пределов. Мейконг, истинная жемчужина Юга, славится во всех частях света своей красотой, гостеприимством и безопасностью. Город был основан в те времена, когда…»
В зале-арене не было ни тела троглодита, убившего нашего друга, ни тела самого Ура. Пропали, как будто испарились.
Пацан вытаращил глаза, как бы говоря мне, что он меня не только не понял, но и что он вовсе идиот, но после куда-то резво припустил.
Княгиня грустно усмехнулась, брат Юр опустил глаза в пол.
— Киф, мы все за тридцатилетним рубежом начинаем думать о молоденьких девочках с крепким телом, которые смотрят нам в рот и ловят наши слова. С ними можно и нужно спать, их можно и нужно баловать и хвастаться ими своим друзьям, таким же мужикам, которым за тридцать, поскольку это позволяет нам ненадолго верить в то, что мы все еще молоды и неутомимы, как в восемнадцать лет. И заметим: это абсолютно не аморально, поскольку многим из девочек, особенно неглупым и амбициозным, с нами зачастую общаться интереснее и проще, чем со сверстниками. Нет, восемнадцатилетняя красавица с шестидесятилетним моложавым дедуськой — это не столько смешно, сколько страшно. А вот двадцатилетняя девушка с мужчиной немного за тридцать — это нормально. Но жить с ними — это большой труд и большое искусство, поскольку они еще не умеют прятать свои эмоции и не хотят идти на компромиссы ни с собой, ни тем более с тобой. Там, где умная женщина за тридцать прикроет глаза и промолчит, а после сыпанет тебе в кофе соли, двадцатилетняя девочка устроит скандал со слезами и соплями. Решать тебе, но подумай, готов ли ты к этому. К истерикам, к претензиям, к обвинениям и, в том числе, возможно, к тому, что ты можешь эту девочку сломать нравственно. И самое главное — оно тебе надо?
— А как же, понимаю, — ответил ему я, отдавая свиток и переваливая ему на плечо сомлевшего Лейна. — Дело клана — это дело клана. А ты, полагаю, больше в Вольных ротах не значишься?