– Против этого трудно устоять. Элеонора торопится: через месяц наследница станет взрослой. Регентшу отстранят, и есть основания полагать, что отправят на плаху. Алэйне ненавидит мачеху. Герцогиня готова на все. Станет барон ее мужем или тихо скончается после убийства наследницы – в конечном счете, не важно. Мавр сделает свое дело…
– Ты еще поплачь! – хмыкнула Алэйне. – Что еще сказал канцлер?
– Так это… – смутился стражник. – Приказ. Не велено без въездной.
– Она ни при чем, – сказал Сергей. – Не было бы Леа, нашли бы другой повод. Не сегодня, так завтра. Вержи – клеврет герцогини де Шантрэ, самого ярого вашего врага, предводителя партии недовольной реформами знати. Эта титулованная потаскуха спит и видит на должности лорда-канцлера своего муженька-рогоносца. Из семерых убитых Вержи шестеро – недруги герцогини, ныне уже покойные. Прочих барон щадил. Моя дуэль – подкоп под вас, Георгий Степанович. Герцогиня присылала мне письма, пытаясь затащить к себе в постель и таким путем переманить на свою сторону, а когда не вышло, дала другую команду. Я ей непонятен и поэтому вызываю тревогу. Такого лучше убить. Если я сбегу, вы потеряете лицо. Все станут говорить, что канцлер окружает себя трусами. Ваших людей начнут прессовать, вполне возможно, что и убивать. Я не хочу быть причиной этого.
Элеонора швырнула апельсин, налила себе вина и залпом выпила.
– Очнулись, – обрадовался он. – Слава Иисусу! Второй день пошел… – Он метнулся к очагу и зачерпнул из котла ковшом. – Выпейте! Это бульон. Удалось подстрелить фазана, и я его сварил. Вам нужен бульон…