Сегодня день задался с самого утра. Змея, убитая точным броском камня, была крупной. Осталось добраться до хижины, содрать кожу, разделать на кусочки и запечь.
«Туша какая! Куда его бить? Если на дыбы встанет, понятно, а если на четырёх попрёт? И ноги в снегу проваливаются». Шишагов отбежал чуть в сторону, туда, где снега намело меньше. Зверь ускорился, решив, что добыча убегает. Человек присел, уперев конец копья в землю, собираясь встречать остриём набегающего хищника. Шансов устоять было немного.
— Ты ещё здесь? — грозно поинтересовался великий ученик могучего шамана. Плач стал громче.
— Ты сильный шаман, и бубен для беседы с духами тебе не нужен, но пусть звук этого бубна напоминает тебе, что где-то на краю земли есть люди, которые тебя любят.
Злоба, душившая его с момента беседы с супругой, вышибла какие-то пробки в сознании. Всё, всё было не так, всё неправильно. Шишагову до зубовного скрежета, до мышечных спазмов захотелось оказаться где-то не здесь, лица врагов из детдома, взводного из училища, тупых уродов, вертевших судьбами офицеров, дуры жены, стервы тещи, диких детей гор, с попустительства властей вообразивших себя хозяевами жизни, слились в одно ненавистное месиво. Драться и убивать не хотелось, хотелось уйти и никогда их больше не видеть, забыть о самой возможности их существования.
— Однако жира во мне совсем не осталось — заявил шаман, когда уголь, наконец, прогорел — Весь вытопился. Когда смотреть будем?