– Да будет так, – сказал Иоанн Васильевич. – Бери воя с собой, а завтра поутру митрополит к тебе прибудет, тогда и начнешь искусство свое показывать.
Во время беседы Иоанн Васильевич неоднократно глядел в трубу и удивленно пожимал плечами.
– Кажется мне, что с искренней верой ты это говоришь, – улыбнулся Иоанн. – Правда, епископ Московский требует, чтобы разобрались в этом деле, не творишь ли ты черного колдовства.
Рядом со спальней был кабинет с письменным столом, выдвижными ящиками. На столе стояли чернильница, зачиненные гусиные перья, коробка с сухим песком. На полках пока было пусто. Но я надеялся, что там со временем появятся книги.
Следующий день начался с работы, хоть я умел считать и читать, но в дереве не понимал ничего. И вместе с бабушкой ходил и размечал, какие деревья будем пилить. Свалили мы несколько сосен и распилили их на бревна метра по четыре длиной. Я точно помнил длину моей прежней ладони – двадцать сантиметров, теперешняя казалась практически такой же, так что я быстро сделал себе мерную палку примерно на четыре метра. Больше мы в этот день не работали. Я сходил, проверил морду, там кроме двух десятков плотиц оказалось еще несколько раков, которых я тоже прихватил, жалея, что нет пива, с которым этих гигантов прошлого можно было бы употребить. У бабушки в небольшом горшочке имелись остатки то ли барсучьего, то ли медвежьего жира, который она держала для приготовления мазей, и на нем эти плотвички были пожарены – не очень вкусно, но зато питательно.