Если быть откровенным с самим собой, имелось в согласии нечто большее, чем уважение к соратнику по былым битвам. В душе Макото зияла дыра вины за потерю сыновей. Каждый раз в памятный день их гибели старик запирался в своем кабинете и за бутылкой рисовой водки обвинял себя в смерти детей. Не выучил, не смог, его вина, его боль. Дети родились с потенциалом как минимум «мастеров», но завершили жизненный путь в ранге «учителей». Казалось бы, большинство могло только завидовать столь высоким рангам, а если бы друзья узнали о самобичеваниях старика, то наверняка покрутили пальцем у виска – виданное ли это дело? Мастер в двадцать семь лет! В таком возрасте надо «учителю» радоваться как благословению богов. Но Макото думал иначе.