Ага. А еще я знаю, почему Глебу нравятся юбки и чулки.
Еще один крик звонка – особенно нетерпеливый. Мама дорогая! Да кого принесло-то?!
И меня словно молнией пронзило. Всю. От макушки до пяток. Потом отпустило на миг и опять. Следом пришла волна наслаждения – невероятная, сильная, буйная. За ней еще одна, третья, четвертая.
Одна рука грубо сжала мое полупопие, вторая скользнула под юбку.
– Я все-таки предлагаю вернуться к Данилову, – водрузив локти на стол, сказал «рэпер». Тон мог посоперничать с арктическим ветром. – Я понимаю, что некоторым… хм… любителям требование обвинения кажется неприемлемым, но Данилов должен быть уничтожен.
– Незапоминающийся вы, Глеб Игоревич. Неприметный.