— И над этим подумаем. А как же моторы еще большей размерности, которые вы хотели делать? Они ведь у вас в плане на второе полугодие! Это ваша прямая задача!
— Все куешь? — поймал меня в опытном цеху у пневматического молота Лихачев. Пользуясь тем, что мой рабочий график позволял приходить в заводскую столовую чуть раньше установленного обеденного перерыва, я быстренько брал свою порцию и поглощал ее методом заглатывания. Сэкономленное на простое в очереди и еде время я пускал на нецелевое использование станочного оборудования, но руководство завода, с пониманием относившееся к моим причудам, смотрело на это сквозь пальцы. Если бы кто другой вздумал ковать ножи пачками, ему бы быстро вправили мозги, на меня же работала моя заслуженная репутация. Народ считал, что я ничего не делаю просто так, а исключительно для пользы общего дела. Этим обстоятельством я и пользовался, исключительно в личных целях, не испытывая ни малейших угрызений совести.
— Хочешь сказать, что ты к моим кошмарам отношения не имеешь?
— Что вы там, кстати, про другие направления говорили?
— Студенты, что ли? Больно великовозрастные.
— Товарищ Поскребышев, — обратился вышедший вслед за наркомвоенмором хозяин, — подготовьте мне, пожалуйста, справку по композитору Таривердиеву, поэту Рождественскому и кинофильму «Семнадцать мгновений весны».