Уфф! Воды! Но вроде все сумел сказать и про интернационализм, и про фашизм, и про войну. Имеющий уши да услышит. А если к ушам еще мозги прилагаются, то еще и осознает. А для большинства работяг, по лицам вижу, речь моя, что шаманские камлания — слов много, но ничего не понятно. Ладно, главное, чтоб Сталин подумал на эту тему. Посмотрим, кстати, что ответит, ведь к нему просьба прямая была.
А ведь она все-таки держит камень за пазухой. Иначе с чего бы ей мое происхождение выяснять, ведь я уже в верности коммунизму расписался. Блин, надо было с самого начала под пролетария косить, а то раскудахтался. Но кто ж знал, что учительница ярой коммунисткой окажется? И вообще, пора бы уж перестроить мозги и быть максимально осторожным, это было ясно уже после попытки меня зарезать. Местных я совсем не знаю и не понимаю, они меня — аналогично. Молчание — золото. Но сейчас говорить придется.
Александр Сергеевич, воочию увидев истинную причину аварии, опять принялся горячо на меня нападать.
— Мне тоже нужны гарантии, что со мной несчастных случаев не произойдет. Вдруг вам в голову мысль придет решить все радикально и разрубить гордиев узел, придушив меня по-тихому.
— Не совсем так, товарищ Любимов. Комиссия в первую очередь, будет заниматься тем, чтобы труд женщин использовался наиболее рационально. Над этим еще трудиться и трудиться, скучать я вам не дам. Кстати, предложение использовать женские руки в наиболее кропотливой и точной работе в свое время выдвинул человек, с которым я вас хотела познакомить. Товарищ Любимов. — Александра Федоровна сделала жест рукой в мою сторону. — Семен Петрович. Я вам писала в Германское торгпредство, что, возможно, нашелся ваш племянник. Это он. С нами товарищ Меркулов, начальник отдела ОГПУ при ГУ БД Наркомтяжмаша.
Когда мы остались наконец втроем и я среди «своих» мог говорить откровенно, то попытался протолкнуть мысль использовать-таки на бронеавтомобиле новый «сто тридцать второй» мотор. Проблема его «сбыта» стояла как никогда остро, так как на грузовики его невозможно было установить по ширине, между тем он был гораздо проще и дешевле «сто четвертого». Хотя бы потому, что для него требовался всего один комплект топливной аппаратуры.