Я сбежала, поблагодарив за вкусный обед. Выйдя в холл, нашла книгу, ту самую, ягушенскую, она так на столе и лежала, и, обнимая фолиант, поспешила в спальню, откуда доносился временами злой голос Стужева.
Вот так и выяснилось, что мы над морем летели.
А я подумала, что если и этот мне выдаст: «Сочувствую», тресну чем-нибудь. Не выдал, молча руку протянул, предлагая пожать, видимо.
— Насколько жесткие? — Мне вдруг стало очень страшно.
— Мне, — тихо ответила я, и Лисичка отпустила.
Так правду же сказала — нет у нас Кощея. Но это мелочи, потому что мы уже срывались на бег.