Теплая ладонь скользнула собственно по белью, мужскому, кстати.
В шоке смотрю на Стужева, князюшка местный уже никуда не смотрит — на цыпочках валит со двора, от греха подальше.
У меня от постоянных улыбок уже скулы болят, но удержаться же невозможно.
— Ху! — прозвучало на выдохе, и огонек моей свечки погас.
— А я тут при чем? — возмутился Князь. — Кстати, это поинтереснее будет, лови.
— Домой, я сказал, — это был уже фактически приказ.