Ваэлин заколебался, опасаясь открыть что-то лишнее этому незнакомцу – в конце концов, его песнь его чуть не убила. Но теплота приветствия собственной песни пересилила недоверчивость.
– Он нарушает правила переговоров своей неучтивостью, милорд, – заметил он, обращаясь к Аль-Гестиану. – Его следует покарать смертью.
– Да, мой мальчик. Как они устроены, как они работают, как они соединяются вместе. И как их чинить. Я на своем веку столько вывихнутых рук вправил, что уже и счет им потерял. Тут весь секрет – в запястье. Я тебя научу, если только руку тебе не сломаю.
– Минутку, – сказал я, вставая, чтобы открыть свой сундучок и достать новую бутылку и еще бумаги. Я уже исписал несколько страниц и опасался, что мои запасы могут иссякнуть. Открыть сундук я решился не сразу: к нему был прислонен его ненавистный меч. Видя, что мне не по себе, он взял оружие и положил его себе на колени.
– Да ты не тревожься обо мне, брат, – Ваэлин улыбнулся Френтису. – У меня на сердце не настолько тяжко.
Ваэлин схватил полковой штандарт и вонзил его в землю вертикально. Знамя захлопало на крепком утреннем бризе. «Оборона флага, – подумал он, насмешливо улыбаясь про себя. – Вот тебе и испытание схваткой!»