Шерин стояла неподалеку, кутаясь в серый плащ, бледная. Из обугленных руин все еще поднимались струйки дыма. Лицо у нее по-прежнему выглядело настороженным, но гнева Ваэлин не увидел, только усталость.
Он снова хохотнул и скрылся в кладовой. Эхо его хохота преследовало их, пока Соллис гнал их из подвалов своей розгой.
– Да нет, разговаривать можно. Давай будем встречаться здесь… ну, скажем, каждый вечер эльтриана.
Ваэлина ошеломило то, как люди избегали его взгляда, когда они шли через лагерь. Двое из них даже лицо прикрыли, хотя он никого из них не знал. И еще песнь крови бормотала что-то свое. Эту мелодию Ваэлин прежде не слышал – она была похожа на узнавание.
Взгляд каменотеса сделался отстраненным, он погрузился в воспоминания и затмился от печали.
– Можете мне поверить, брат, у вас нет ничего такого, чего я не видела бы прежде. Как вы думаете, кто вас мыл, пока вы лежали без чувств?