– Однако она выросла достаточно крупной и свирепой, чтобы обеспечивать нам безопасность, – сказал сухощавый, холодно взглянув на Ваэлина. – Пока не явились вы.
– Медвежьи когти! – ответил он. Ваэлин оценил, как небрежно Норта это сказал: небось, часами репетировал… Ваэлин решил промолчать: пусть Норта расскажет обо всем по своей воле. Но Дентос все испортил.
– И вы рассчитываете, что все Королевство поверит в эту чушь?
– Выпей еще вина, брат, – сказал он Норте. – Это поможет тебе уснуть.
– Война? Война – это кровь, дерьмо и люди, обезумевшие от боли, которые зовут маму, истекая кровью. Никаких почестей в том нет, малый.
Обломок с оперением он сунул в карман и, пятясь, отошел подальше от трупа, затирая башмаком свои следы. Потом повернулся и побежал дальше. Ноги налились свинцом, и Ваэлин несколько раз споткнулся, прежде чем тело заново вспомнило гладкую, размашистую побежку, которой оно обучилось за месяцы тренировок. Безжизненные, безвольно расслабленные черты мертвеца то и дело всплывали перед мысленным взором мальчика, но он каждый раз отмахивался и безжалостно подавлял это воспоминание. «Он пытался меня убить! Я не стану горевать о человеке, который хотел убить мальчишку». Но он обнаружил, что не может забыть слов, которые его мать некогда бросила отцу: «От тебя разит кровью, меня тошнит от этого запаха!»