Это звучало почти как комплимент – Ваэлин никогда прежде не слышал, чтобы Соллис так хорошо отзывался о мастере Греалине.
– Всего лишь любопытный случай, коему я был свидетелем…
Клинок сверкнул полоской света в темноте: стальной полумесяц, которым владел опытный и проворный боец. Он должен был снести Ваэлину голову. Юноша нырнул вниз, перекатился, ощутил порыв ветра, когда меч пронесся у него над головой, одним движением вскочил на ноги и принял боевую стойку. Меч со звоном скрестился с его собственным клинком. Ваэлин крутанулся, припал на колено, вытянув правую руку, испытал мерзкое ощущение от лезвия, входящего в плоть, услышал сдавленный крик боли и стук капель крови, дождем брызнувших на каменный пол. На нападающем была холщовая одежда черного цвета, на лице маска, лоб и веки вымазаны сажей. Он глядел на Ваэлина с пола, зажимая глубокую рану на бедре – глядел не с яростью, а в шоке и изумлении.
Подошел сержант Крельник, четко отдал честь Аль-Гестиану. Крельник был плотный мужчина под пятьдесят, с лицом, изборожденным шрамами. Солдат он держал в ежовых рукавицах. Один из немногих опытных солдат в полку. Крельник с шестнадцати лет служил в королевской страже. Аль-Гестиан благоразумно сделал его главным сержантом и возложил на него ответственность за дисциплину. Но, невзирая на все усилия Крельника, описание Норты вполне соответствовало истине. Сборище уголовников и мерзавцев.
На лице губернатора отразилась смесь ошеломления и гнева.
Ваэлин дождался, пока Плюй допьет воду, потом снова взял его под уздцы.