— А она действительно была в нижнем белье?
— Естественно, не найдем, потому что эта фигня сейчас лежит на дне Темзы, — поддакнул Уордл.
— Верно, это модели «Марибель» и «Фэй», — уточнил Сомэ. — Платье называлось «Марибель»…
Ко всему прочему, она была чернокожей, вернее, восхитительного цвета café au lait, что, как нам твердили, знаменовало собой шаг вперед в той сфере, где важна только видимость. (У меня это вызывает сомнения: с таким же успехом можно предположить, что в этом сезоне café au lait — просто модный цвет. Разве с появлением Лулы Лэндри в индустрию моды хлынул поток чернокожих девушек? Разве ее успех перевернул наши представления о женской красоте? Разве черные Барби нынче продаются лучше, чем белые?)
— Она не берет трубку. Что это за чертовщина? Я сбился с ног, возвращаюсь — а тут…
— Ага, запеканка с пюре у них что надо, — одобрил Уилсон.