Или найти те самые Мечи, о которых так пекутся маски, те двое неведомых, скрывшихся под личинами Бахмута и Эвенстайна.
Нарн неохотно выпускал их из своих тёмных объятий. Ниже и реже становились деревья, и уже они не перешёптывались, провожая нагло вторгшихся чужаков злобными взглядами, а стояли себе мёртво, как и полагается обычным деревьям; перестали пялиться в спину мелкие лесные духи, кое-где показались первые людские тропки, грубо сколоченные ограды из кольев, чтобы скотина не убрела далеко в чащу, – близилась собственно граница Эгеста, близился людской предел.
Лучи света едва-едва пробились сквозь плотные серые облака, как невдалеке за деревьями Фесс услыхал негромкую и печальную песнь звонкого рога.
Мир раскололся надвое. Одна часть сознания Фесса судорожно пыталась отыскать пути к спасению – стремительно перебирая самые разрушительные и убийственные заклятья известных ему разделов магии, – в то время как другая внезапно вспомнила навязчивый, настойчивый шёпот масок: «Найди Мечи, найди Мечи, найди Мечи».
Клара с трудом приходила в себя. Помогло и незатейливое средство Кицума – клоун-шпион попросту сгреб горсть снега, принявшись растирать Хюммель виски, лоб и щёки.
Больше всего это создание напоминало здоровенный ходячий шалаш, сплетённый из толстых веток и сучьев. Получилось нечто вроде паука – вздутый купол спины, упирающиеся в землю лапы-корни, густые брови из мха и громадные круглые глаза из светящихся гнилушек. Ростом это создание раза в два превосходило даже высокого Прадда.