Фесс захрипел, дёрнулся, глотнул – тёмный остропахнущий эликсир стекал по подбородку, Эбенезер потянулся с платком и резко отдёрнул руку – жидкость обжигала, словно самая едучая из алхимических кислот.
– Ага, мне, наверное, следовало дать им сжечь себя и моих! – проорал в ответ Чёрный волшебник, но я-то видел, что на самом деле он смутился.
– Спаситель сказал: «А кто потребует с вас доказательств Веры в Меня, тот есть враг Мой худший, ибо не вовне Вера, но в душе едино»! – выкрикнул я, потому как понимал – ещё немного, и меня самого растянут там, рядом с той самой ведьмой…
– Уберите оружие! – Боль злорадно растекалась по телу, некромант заскрипел зубами. – Уберите оружие, я вам говорю! Нам оно не опасно… не туда его тянет…
– Не отпускайте её, – скомандовал чародей своим подручным, и те, не мудрствуя лукаво, тотчас схватили ведьму за руки. Коротышка вновь приставил ей к горлу кинжал.
Надо было что-то делать, бороться, драться – но руки Фесса оказались сейчас словно скованы, из головы напрочь вылетели все до единого заклятья – приближающаяся фигура внушала ужас, за ней угадывались такие муки и горе, что смертному не постичь и за десять жизней; при всей своей силе призрак сам был рабом, рабом какого-то иного заклинания, быть может, даже и не слишком сильного, но приложенного «по месту» – подобно тому как самого сильного и разъярённого зверя удержит ошейник с шипом.