Резко оправила сарафан, поняла, что рубашка тоже задралась, а к ней, чтобы подобраться, надо сарафан поднимать. А не оправишь рубашку – неудобно как-то.
– Ромка! – Бухаюсь на колени и ловлю мелкого.
– Ее предали, Князь, ей было больно, очень. Не знаю, кто это был, но боль не прошла.
– Приветос, – выдал парень, собственно за манеру речи он у нас и Павлитос вместо Павлика. – Ты кто?
Стужев издевательски расхохотался – это мелочи, главное, что не вернулся.
А потом посмотрела на Князя – тот, нехорошо так прищурившись, глядел в стекло заднего вида на приближающиеся фары летающего «Хаммера».