Мужчина положил ладонь на стенку лабиринта и замер, прикрыв глаза. Шершаво-занозистое дерево под рукой, тихий свист ветра, неутомимо протискивающегося сквозь немногочисленные щели в бесконечных рядах трехметровых сосновых плах, липкая слякоть грязи под ногами – и тишина. Вот он потянулся, словно бы нехотя сдвинулся в сторону…
– А как фамилия и имя того зерноторговца?
– Нет, Андрей Владимирович, основной вход в подземный комплекс будет с другой стороны, а этот переделаем в аварийн… Осторожно!
Любимая родственница князя Агренева вроде бы и спрашивала у своего племянника, но глядела при этом так, что сразу становилось ясно – это не вопрос, это утверждение. Категоричное.
Фабрикант отметил у себя в ежедневнике пообщаться на эту тему с Браунингом, а Лунев на столь «оптимистической» ноте наконец-то закончил с текучкой. Закончил и тут же перешел к самому интересному – своим комиссионным. Вернее, контрактам, с которых они и капнут.
Навострившая ушки Ульяна тут же стала в два раза медленнее собирать свои немудреные рисовальные принадлежности.