Возражать Курт не стал, выразив понимание парой приличествующих фраз; к прочему, иные присутствующие также мало-помалу разбредались по комнатам, явно утомленные кто переездом, кто многодневными возлияниями и бдениями. Вскоре он также удалился – одним из последних, вместе с горсткой припозднившейся молодежи.
– По какой причине Арвид выбрал обращение? Насколько мне известно, его сородичи обыкновенно пускали пленников на вырезку.
– Приму во внимание, – отозвался Курт с усмешкой и тяжело выдохнул, встряхнув головой: – Что-то и я себя чувствую не лучшим образом. Откровенно говоря, эти замковые горницы ввергают меня в бессонницу…
– Вот только не вздумайте, если не будет прямой опасности для вашей жизни, прикрываться мои именем, профессор; увы. Наше сотрудничество – тайна, ведь вы должны понимать. Вы должны быть таким, как и прежде, жить, как прежде, вести себя так же; не стоит в будущем, если нападки заденут вас за живое, грозить нашей карой. Знаю, что очень захочется отыграться на обидчиках, получив в покровители Конгрегацию – по себе знаю – но делать этого не следует.
– Уйди, – повторила Нессель, отвернувшись к стене, и закрыла глаза, подтянув одеяло к самому лицу.
– Так, – поморщился шарфюрер, – чушь всякая. Что обыкновенно выкрикивают высокородные арестанты? Лучше меня знаете… Не будет с моей стороны нарушением пределов допустимого, если я спрошу – а что там наместник? Так ни разу и не высказал желания увидеть ее? Все еще полагает, что эта тварь и его дочь – две различных сущности?