– Девчонка не столь опасна. Она удручена смертью мастера, сбита с толку, а кроме того – обращена совсем недавно и не знает собственных сил. Проблема – тот, второй. Этот способен выкинуть фокус.
– Майстер Гессе, – чуть утратив свою решительность, выговорила Лотта, – я должна задать вам вопрос, на который прошу ответить и… без обид. Прошу вас.
На полу чуть в стороне лежала Хелена фон Люфтенхаймер, держась за щеку с полосой ссаженной кожи и потерянно глядя вокруг, а фон Вегерхоф, почти прижавшись спиной к стене, сдерживал напор противника, подставив полотно меча под его клинок – напор примитивный, силовой, без изысков. Стряхнув мгновенное оцепенение, Курт метнулся вперед, на миг позабыв о боли в ране; стриг качнулся назад, упершись в стену лопатками, и ударил ногой в колено, с силой оттолкнув замешкавшегося птенца прочь. Курт подскочил со спины, однако ударить не успел – Конрад перехватил его за руку, дернув вверх и едва не подняв над полом…
– Не хочу показаться банальным, но все же – а чем ты можешь мне помешать? Только попытайся сделать одно резкое движение, и здесь будет кровавая каша. Ведь ты сам понимаешь – ты мне не угроза. Что же до тебя, Курт… Наверное, я должен был разозлиться. Однако я не разозлен – я заинтересован; и, убежден, если усилить давление, ты не устоишь, но этого я делать не стану. Не хочу ломать тебя без необходимости. Предпочитаю птенцов в своем уме.
– Это просто бесчестно с твоей стороны. Я на тебя поставил.
– А кроме того… Все, что было мною сказано, лишь материальная сторона вопроса; а как насчет опасности для души? Что происходит с душой человека при подчинении? При принятии крови стрига? при обращении?